Теперь получить двойной франко-русский диплом, изучить французский и английский язык и отправится на стажировку во Францию стало еще легче. Казанский филиал Российской Международной Академии туризма дает своим студентам такой шанс.
Международное образование в сфере гостиничного и туристского менеджмента предлагает казанским абитуриентам Институт VATEL – PMAT. По окончанию обучения (4 года) выпускники получают два диплома: Государственный диплом РФ, Диплом Института VATEL (Франция), сертификат EURHODIP.
Места прохождения практик и стажировок обучающихся самые различные, от практики в туристских организациях Республики Татарстан, до стажировок в организациях туристской индустрии: Испании, Греции, Египте, Турции, Таиланде, Мальте, Кипре и других странах мира. В Казани Филиал сотрудничает с гостиницами «Мираж», «Гранд Отель Казань», «Шаляпин» Palace Hotel».
Студенты едут на стажировку в рамках договора между Казанским филиалом Российской международной академии туризма и французским институтом «Vatel». Договор действует первый год, поэтому во французский город Ним едет первый набор студентов.
Все студенты первого курса Института Ватель-РМАТ в конце второго семестра в соответствии с учебным планом проходят 2-ух месячную учебную стажировку в Институте Ватель в г. Ним, на юге Франции. На территории Института Ватель, более чем 14.000 м2 расположены: действующая гостиница Ватель (4 звезды), два ресторана, студенческое общежитие, кафе, учебный комплекс, библиотека, бассейн и тренажерный зал.
Город НИМ один из самых красивых городов Франции. Город был завоеван Римом еще в 120 г. до н.э. Привилегии, дарованные Ниму римскими императорами, способствовали росту и развитию города. В нем возводились прекрасные здания: храмы, амфитеатр на 24 тыс. зрителей, цирк, термы, мост через реку Гар.
Храм Мезон-Карре (I в. до н.э.) из всех римских храмов, построенных на территории Франции при правлении Августа, сохранился лучше всего. Еще одной достопримечательностью Нима является Жарден-де-ла-Фонтен (Сад фонтанов) В римские времена здесь был родник, театр, храм и термы.
Сейчас Сад устроен в стиле XVIII в., бассейны подступают к каналам, обрамленным балюстрадами.
«Со второго курса часть предметов студентам читается на английском и французском языке», — говорит директор. Во время учебы теоретическая часть совмещается с практикой.
За время обучения студенты Казанского филиала Российской международной академии туризма проходят еженедельные стажировки в гостиницах «Гранд» и «Шаляпин», а летом уезжают в зарубежные отели и гостиничные комплексы. По учебному плану у ребят начинается практика с 4 июля по 21 августа. На третьем курсе студентам на выбор будет предложена практика в европейских или азиатских курортных отелях и ресторанах.
Само обучение проходит в Казани в течение 4 лет, а по окончании программы студенты получают 2 диплома: российский и французский. Причем французскую дипломную работу студенты могут защищать на французском либо на английском языках. По словам директора Казанского филиала, в дальнейшем студенты смогут работать за рубежом, на европейских курортах по направлению гостиничного и ресторанного бизнеса.
Выпускники программы вносятся в общероссийский реестр кадрового потенциала по направлению «Гостиничный и ресторанный бизнес».
Специалисты, подготовленные в рамках программы «Pmat-Vatel» — это необходимый кадровый потенциал для обслуживания участников и гостей крупнейших международных событий –Универсиады-2013 в Казани и Олимпиадs-2014 в Сочи, считает директор.
Про этого человека точно известно, что его фамилия была Ватель и что он погиб утром 24 апреля 1671 г., во время приема, устроенного принцем Конде в честь Людовика XIV.
Известно еще, что причина смерти — свежая рыба. То есть ее отсутствие. Но и рыба могла быть лишь поводом.
Собственно, мрак, покрывающий это и многое другое, вплоть до точного имени и возраста Вателя, дал повод для создания мифа о нем и вороха беллетризованных биографий и пьес. По мотивам одной (пера интеллектуала Т.Стоппарда) сняли фильм, где человека-легенду сыграл Депардье.
Было б странно, если б не Депардье: для Франции Ватель — примерно то же, что для России XX в. Люсьен Оливье. Хотя создатель Русского Народного Салата масштабом будет поскромнее.
Но даже если Оливье и не сам придумал наше сакральное кушанье, то, по крайней мере, был знаменитым московским ресторатором.
Имя Вателя стало нарицательным как синоним гениального кулинара и даже как символ профессиональной чести повара, при том, что он не придумал и не приготовил ни одного блюда.
Между тем, Вателя, чья золотая голова способна была вместить заботу о целом государстве, еще при жизни признавали великим. Его искусством восхищались Корнель и Мольер, а Мазарини, Кольбер и Филипп Орлеанский брали Вателя напрокат у его первого знатного хозяина — министра Фуке.
Как сын крестьянина оказался дворецким (должность немалая) суперинтенданта финансов Франции, — загадка для историков. Начав фантазировать, попадешь в романтические сети Дюма—Гюго: железные маски, внебрачные подкидыши и т.п.
Кстати, в «Виконте де Бражелоне» д’Артаньян говорит Арамису:
— Настоящий король Франции не Людовик XIV, а Фуке.
Адвокат Никола Фуке, вовремя купивший должность генпрокурора, в 1650-х неуклонно пробирался наверх, попутно прибирая к рукам вверенные ему госсредства. Сказать, что Фуке жил на широкую ногу, — значит ничего не сказать. В какой-то момент нога оказалась шире королевской — юрист зарвался.
Его арестовали за интриги и хищения (арестом руководил тот самый младший лейтенант Шарль Батц-Кастельмор, известный широким кругам человечества как г-н д’Артаньян) в сентябре 1660-го, спустя месяц после звездного часа Вателя — праздника в Во, замке Фуке.
Хозяина сего пра-Версаля — Луи XIV насмотрелся на масштабные подвиги подчиненного — хотели арестовать показательно: во время пышного действа, — но воспротивилась королева-мать Анна Австрийская, духовник которой тоже был куплен Фуке.
О приеме в Во сохранились многочисленные свидетельства (в том числе поэтические). Описывая сей пир духа и плоти, галльский дедушка Крылов Лафонтен назвал баснословную цифру гостей — 6 тысяч. Нудные историки по реестру использованных тарелок и салфеток низвели количество до 600. Хотя дифирамбы (сомнительной искренности) были посвящены Фуке (уже бывшему под колпаком), все знали истинного героя праздника — его режиссера и дирижера Вателя. Он, попутно и Великий Завхоз, отвечал буквально за всё: от подков для лошадей и качества пуфяков для принцесс без горошин — до безупречности блюд, кои предстали перед гостями во время амгибю, антреме и пр. Кулинарно-зрелищные тонкости были его коньком: «Двенадцать глубоких блюд следует распределить по всей поверхности стола на равном расстоянии друг от друга, наподобие набора кеглей … в два угловых блюда по одной стороне стола — жареное мясо … в два другие — свежие фрукты … а другие блюда, посередине, будут: одно с паштетом из голубей, другое — с дынями, или с горячим фрикасе, или с четвертью маринованного теленка, или с жиго а ля руаяль».
После ареста Фуке Ватель почел за нужное скрыться за пределы Франции — уйти от неблагодарной необходимости давать показания насчет радостей хозяина за госсчет. Спустя несколько лет скитаний (тоже темных для историков) сей гений хоз-затейничества явился в том же качестве — управляющего делами VIP’ов — теперь уже при принце Конде, талантливом полководце и бездарном дипломате, в свое время переметнувшемся на сторону Фронды.
Король-Солнце отпустил родственнику часть грехов, дав шанс победоносно повоевать во славу короны, но час для окончательной реабилитации пробил лишь в 1671-м, когда Людовик намекнул, что готов простить всё.
За две недели до 23 апреля стало известно, что Его Величество удостоит принца трехдневным посещением в его имении Шантильи.
Гибель Вателя нельзя назвать неожиданной. События двух безумных недель, предшествовавших ей, характерны для всех времен и народов, покуда пребудут власть предержащие, а также те, кто зависит от их расположения, и те крайние, кто обслуживает последних. Только не стоит впадать в эгалите-либерте и обвинять абсолютизм, сгубивший самородка из народа. (Чего не избежали авторы фильма, изысканного по части воссоздания пестрого сора эпохи, где, среди предреволюционных штришков а ля Гюго и амурных а-ля Шодерло де Лакло, Ватель чуть ли не открыто хамит Людовику.)
От дворецкого зависело, как всегда, всё: обеспечить четыре трапезы на 25 столов с пятью переменами блюд и развлекательную программу, а еще — разместить короля, придворных, экипажи, дополнительный персонал в совсем не предназначенном для приема двух с лишним тысяч (!) человек Шантильи (под спальни знати спешно переоборудовали даже сараи).
Он успел сделать это всё. Но. Вечером 23-го не хватило жаркого на 25-й, самый последний по значимости, стол. Тем не менее, Ватель, не спавший 12 ночей, сказал:
— Я обесчещен, это позор, этого я не перенесу.
После ужина сытые гости наблюдали действо с фейерверками. Но. Огни были несколько обесцвечены глянувшей из-за облаков лучезарной подругой, чье полное лицо не предвидел главреж светомистерии. Второй удар.
Третий — пришелся на раннее утро пятницы 24-го, когда Ватель обнаружил, что не привезли свежей рыбы. В постный день! (Соблюдали!) Этого его нервы не вынесли. Итог — несколько ударов шпагой в сердце.
Ирония небес — рыба стала поступать тут же, телегами: мудрый хозяйственник, Ватель загодя послал заказы сразу в несколько портов. (Во времена изощреннейших гастрономических чудес, фейерверков и фонтанов, бивших из чаш на столе, не задевая одеяний гостей, не додумались до хранения рыбы на льду.)
Но праздник — must go on, и он продолжился, несмотря на ужас Конде и легкую панику челяди. Расстроен был и Людовик, знавший о талантах Вателя:
— Король клялся, что более не потерпит подобных излишеств.
Видимо, самоубийство дворецкого сыграло не последнюю роль в возвращении Конде ко двору: раз уж верный слуга так высоко ставил честь, что говорить о хозяине…
В эпоху расцвета классицизма честь была не просто словесным гарниром к официозной морали. Она много значила. Не только для дворян. Но и ее тогдашние певцы Корнель и Расин, и велеречивые хроникеры обошли молчанием гибель Вателя, ставшую лишь темой эпистолярных пересудов: его превозносили; его отвагу превозносили и проклинали.
Миф сложился столетиями позже, когда появились поэмы и пьесы о Вателе, вышли его подложные мемуары и приписанные ему любовные романы, не говоря уж о книгах рецептов от Вателя. И хотя профессиональные повара были сдержаны в отношении сего поступка, великий кухмистер XIX в. Антонен Карем сказал:
— Французский повар движим в своем труде чувством чести, неотделимым от кулинарного искусства: тому примером смерть великого Вателя.
Пожалуй, главное, что осталось после «классицистски-образцовой» кончины невольника столовой чести, — грациозно-философская поэзия пиршеств тех времен:
Еда бесконечно более прекрасна вечером, в свете факелов, нежели днем, и даже более вкусна, словно дела на время забыты и число обездоленных на свете не так уж велико, и кажется, что пища естественным образом предназначена дарить нам самые сладостные удовольствия…