У меня есть подруга Анаис. Она хороший, умный и добрый человек. Но в начале нашего знакомства она ввела в ступор в прямом смысле этого слова…
С Анаис мы познакомились на курсе акварели. У нашего мастера, который давал курс, была маленькая, не более 12 квадратных метров, студия-мастерская в городе, куда мы приходили по средам. Анаис, осмотрев студию, часто начинала сетовать: «О Мишель, какая у тебя прекрасная светлая студия! Как я хотела бы иметь такую же! Как жаль, что дома у меня нет места»… Мы, конечно, выражали сочувствие Анаис, которой негде работать дома, пока однажды она нас не пригласила к себе на аперитив…
Я помню мое изумление, когда с высокого холма перед моим взором открылась «картина маслом»: средневековый замок с башней в 3 этажа… Теннисные корты… Огромный бассейн… Хозяйка даже любезно провела экскурсию по своему «домику без мастерской», попутно сообщив, что в замке 33 комнаты. Красивое число, не правда ли?
— Э-э… Анаис, — вкрадчиво начала я. – А если ты хочешь, я могу найти место для твоего ателье…
—Да? О, это сложно! – озабоченно ответила она. – Вот здесь музыкальный салон, а там недостаточно окон и света, это гостиная, вон тут библиотека…
Мы ей, конечно, нашли место для мастерской. На третьем этаже башенки. Там, где располагался заброшенный бывший тренажерный зал с широкими французскими окнами и было много воздуха и света.
И в этой истории для французов нет никакого «когнитивного диссонанса». Да, хорошие деликатные люди, но они в большинстве своем всегда жалуются. Это какая-то национальная эпидемия.
Жалуются на все.
Наш друг в ответ на вопрос «са ва?» ( как дела?) неизменно отвечает: «Моя жизнь misérable (жалка), за всю жизнь я заработал на 3 cacahuètes (три орешка)!» Конечно, можно оценить такой своеобразный юмор, но он повторяется без конца. При этом, друг зарабатывает нормально, крепкий средний класс, имеет дом, бассейн, два раза год каникулы с выездом в далекие французские метрополии.
Особая тема – погода. Два дня дождя – вселенская катастрофа. Дома от мужа, в магазине от продавца, в булочной от покупателей: « Какая ужасная депрессивная погода! Мое настроение на нуле!»
Погоду я еще могу вытерпеть, но жалобы о еде в стране , где французская трапеза внесена в объект всемирного достояния ЮНЕСКО!
Э-э… в этом ресторане не тот запах, вот этот край пирожного чрезмерно запечен, а вот здесь мясо соприкасалось с жиром – и хрясь! – половина прекрасного антрекота летит в мусорное ведро.
— Знаешь, — угрожающе начинаю произносить я. – Когда каждый седьмой в мире голодает или недоедает…
Жалобы прекращаются, но ненадолго.
А что в деловой жизни? Если американец вам улыбается широкой , во все 32 зуба, улыбкой: «Fine!», у него все прекрасно, то француз, скорее, на вопрос о делах ответит, безусловно, не без доли иронии, но мрачно: «Вientôt faillite!», то есть «скоро банкрот!» И только не надо воспринимать эти слова буквально!
Да что говорить, жалобливый ворчливый дух французов выражается даже семантически! Слово «хорошо» выражается практически единственным словом, тогда как передавать свое состояние в оттенках «плохо» можно бесконечно. Terrible — — ужасно, mauvais — плохо. И вот дальше следуют все словесные цвета радуги для того, чтобы только не сказать «хорошо»:
Pas terrible (па террибль ) — Не ужаснo
Pas mauvais (па мовэ) — Неплохо, но с большим тяготением к «плохо»
Pas mal ( па маль) – Неплохо, но заметим, и не хорошо тоже
Так что если вы услышите от француза, что его жизнь « па террибль», не спешите утешать и поднимать его моральный дух, потому что это зачастую только… фигура речи. Фоновый шум. А на самом деле все у него «бьен» – хо-ро-шо!
Автор: Светлана Шашина-Муше